В центре его рабочего кабинета в мемориальном музее, расположенном в главном здании Санкт-Петербургского университета, стоит большой старинный павильонный фотоаппарат английской работы. Это ли не свидетельство того, что ученый был не чужд фотографии?
Кабинет Менделеева |
Дмитрий Иванович называл фотографию вторым зрением человека. Будучи одним из основателей V-го отдела («светописи и ее применений») Русского технического общества, он способствовал развитию фототехники и разнообразному применению ее достижений в разных областях человеческой деятельности. В своей знаменитой работе «Основы химии» он писал: «Химические процессы фотографии имеют большой интерес не только практического, но и теоретического свойства». Необходимо особо отметить, что Менделеев одним из первых четко обозначил два взаимосвязанных значения светописи – науку о фотографии и фотографию в науке – в частности, как незаменимое средство фиксации процессов, невидимых человеческим глазом.
Об интересе ученого к светописи рассказывают его дневник, который он вел почти всю жизнь, книги по фотохимии и фотографии, хранящиеся в его библиотеке, – их несколько десятков – и многочисленные письма от фотографов и людей, имеющих как прямое, так и косвенное отношение к фотографии. Отдельного внимания заслуживают письма от сына Владимира, который под наставничеством отца стал очень неплохим фотографом. Его увлечение Дмитрий Иванович постоянно поддерживал как советами, так и материально.
Портрет Д. И. Менделеева. Фото С. Левицкого |
27 апреля 1861 г. Менделеев отмечает в дневнике: «Пописал немного (он работал тогда над книгой «Органическая химия» – В. Н.) – и к Ильину. С ним отправился в atelier Левицкого, что содержит Кучаев – учитель физики. Снял карточку. Посмотрел на работу их – чудо просто, право – милая и выгодная работа. Вот бы что завести!»
Сергей Львович Левицкий – один из самых известных отечественных пионеров фотографии – тогда находился в Париже, где успешно работал, а в его петербургском ателье в это время, как ясно из вышеприведенной записи, работал некто Кучаев, фамилия которого мало что говорит историкам фотографии. Популярность же Левицкого в ту пору была уже столь велика, что сохранять его имя в названии заведения было прекрасным рекламным ходом.
Д. И. Менделеев с сыном на фрегате "Память Азова" |
Надо сказать, что «карточка», которая была сделана в тот апрельский день, оказалась не очень удачной, но она, безусловно, представляет историческую ценность – это одно из редких изображений Дмитрия Ивановича того времени. Молодой – ему недавно исполнилось 27 лет – Менделеев снят в типичной манере тех лет. Он сидит в кресле, справа от него резной столик, на котором лежит книга, композицию дополняет спадающая сверху драпировка. Посещение этого ателье было заочным знакомством ученого с Левицким, с кем он будет долго и успешно сотрудничать.
Особо тесные контакты Менделеева с фотографами возникли к концу 70-х годов, когда в столице сложилась энергичная группа специалистов в самых разных отраслях фотодеятельности. Они планировали создать самостоятельную общественную организацию, но довольно быстро инициаторы этого дела – В. И. Срезневский, Л. В. Варнерке, С. Л. Левицкий – пришли к выводу, что целесообразнее сформировать отдел в рамках уже существующего Императорского Русского технического общества (ИРТО), основанного в 1866 г. и быстро ставшего самым массовым научно-техническим объединением России. В него наряду с Менделеевым входили такие известные ученые, как А. М. Бутлеров, А. Н. Крылов, Н. П. Петров, А. С. Попов, Н. Е. Жуковский, П. Н. Яблочков и др. Русское техническое общество вело просветительскую работу, издавало «Записки» и отраслевые журналы по разным направлениям.
Наследник престола В. К. Николай Александрович со свитой во время путешествия по Сиаму. Фото В. Менделеева |
Энтузиасты создания фотографического объединения обратились со своей просьбой к Дмитрию Ивановичу как одному из наиболее влиятельных членов Технического общества и человеку, хорошо понимавшему суть интересующего их дела. В личном архиве Менделеева (а надо сказать, что Дмитрий Иванович на протяжении всей своей жизни очень внимательно относился к его формированию) сохранились письма учредителей. В письме, датированном 23 февраля 1878 г., Срезневский подробно описывает, что происходило на торжественном обеде по поводу юбилея Льва Варнерке, куда Менделеев был приглашен, но по занятости не смог там присутствовать. «Конечно, как Вы и предполагали, – пишет Срезневский, – после первого тоста в честь Варнерке заговорили об объединении фотографов… После разных обсуждений и отчасти стараний с моей стороны Львов прямо высказался, что фотографическому Обществу, или лучше сказать Отделу, быть при техническом Обществе не в пример выгоднее… так как Общество никогда ни в чем не получало отказа от правительства и не связано ни со скупым Министерством народного просвещения, ни с расчетливым Министерством финансов».
И далее: «В результате пришли к следующему выводу: 22-го февраля 1878 года нижеподписавшиеся, собравшиеся на обед в честь г. Варнерке, порешили выразить Императорскому Русскому техническому обществу желание об учреждении при нем специального отдела Светописи во всех ее применениях. Подписали: С. Левицкий, Деньер, Скамони, Вагнер, Якоби, Срезневский, Вишняков, Ширль, Классен, Варнерке, Л. Левицкий, Каррик, Честерман».
Любопытен и еще один фрагмент. Срезневский пишет: «Мысль о единении художественном не могла быть еще развита, но уже нашла сочувствие в некоторых из присутствовавших, как выражение связи фотографии с искусством».
Наследник престола В. К. Николай Александрович и его свита. Фото В. Менделеева |
Здесь уместно сказать еще об одном увлечении Менделеева – изобразительным искусством. Музей-архив ученого располагает собранной Менделеевым большой коллекцией фотографических репродукций произведений изобразительного искусства. Дмитрий Иванович видел в фотографии великолепное средство для популяризации живописи. Одно время он даже обдумывал вариант создания некого предприятия для изготовления, тиражирования и распространения фоторепродукций и обсуждал эту возможность с известным фотографом В. Карриком. Практически из каждой зарубежной поездки Дмитрий Иванович привозил образцы фотографий лучших западных фотографов – так складывался фотографический раздел его коллекции.
Письмо Срезневского свидетельствует об интересе к фотофиксации со стороны ученых и изобретателей. Время же светописи как искусства еще только наступало.
В архиве хранятся письма фотографов по конкретным поводам. Так, например, Варнерке (2 марта 1878 г.), который, скорее всего, в этот приезд из Англии привез Менделееву фотоаппаратуру, пишет ему, что не может отыскать у себя бленды к объективу Фохтлендера и поэтому просит «приказать сделать новую за мой счет». И далее: «Вы заметите также, что к Dallmeer-овскому объективу нет кремальеры, но это так и должно быть…»
Особый интерес представляют письма уже упоминавшегося Сергея Львовича Левицкого. Переписка эта длилась на протяжении многих лет. Левицкий сообщал об опытах с искусственным освещением, которые ему советовал проводить Менделеев. В те годы считалось, что снимать можно только при дневном свете, тогда еще не было адекватных источников искусственного освещения. Это резко сужало возможности фотографа, ставя его в полную зависимость от погоды. Особенно страдали при этом петербургские фотомастера – ноябрь, декабрь и начало января вообще считались непригодными для съемки. Из-за частых дождей, пасмурной погоды рабочее время ограничивалось двумя-тремя часами, что, естественно, сказывалось на материальной стороне дела.
В конце 70-х годов Левицкий, внимательно следивший за изобретениями П. Н. Яблочкова, начал проводить опыты съемки при электричестве. Он участвовал в приготовлении углей Яблочкова специально для целей фотографии. Не все удачно было на первых порах. В одном из писем зимой 1879 г. Левицкий информирует Менделеева о возникающих трудностях: «Милостивый государь, Дмитрий Иванович! Несмотря на полную готовность и самое искреннее желание исполнить трудовую задачу, я пришел к убеждению, что мы затеяли дело, покамест невыполнимое – по крайней мере, настолько, чтобы удовлетворить требованиям. Мы сделали целый ряд опытов – при освещении свечами Яблочкова на расстоянии с восьми аршин короткофокусным объективом, едва дающим полпластинки. Нужно держать от 75-ти до 120-ти секунд при сильном напряжении искр, и при этом отчетливо выходит только центр…» Угли, изготовлявшиеся в Париже, требовали выдержки в 100 секунд. Возможно, поэтому на состоявшейся в начале 80-х годов в Мюнхене электрической выставке был составлен протокол о неприменимости электрического света в художественной фотографии.
Столовая. Фото В. Менделеева |
Такое заключение сильно удивило Левицкого – вскоре он первым в России уже снимал художественные портреты при электрическом свете с углями петербургского производства при выдержке 15 сек. Он посылает свои фотографические экспонаты на следующую электрическую выставку (Вена, 1883 г.). «Применение электрического света в фотографии выставлено в совершенстве только С. Л. Левицким», – сообщил на заседании фотографического отдела Русского технического общества докладчик, отчитываясь о посещении Венской выставки. «Портреты Левицкого, – говорил он, – по эффекту и мягкости освещения превосходят даже лучшие снимки, исполненные при дневном свете» (Фотограф. 1883. №11).
Любопытны подробные переговоры, связанные с созданием Левицким в 1884 г. большой групповой фотографии профессоров Санкт-Петербургского университета, которую он делал по заказу университета, а Менделеев «курировал» этот процесс. У автора этих строк есть основания предполагать, что именно Дмитрий Иванович был инициатором. Естественно, возникает вопрос, по какому поводу делалась эта фотография, потребовавшая много работы, как становится ясно из переписки, и стоившая весьма недешево.
Надо сказать, что в музее университета хранится множество такого рода фотографий, но ни до, ни после не собиралось столь представительного общества. Правда, за 15 лет до этого, в 1869 г., был изготовлен фотомонтаж, на котором смонтировано несколько десятков фотопортретов ученых университета, но для этого был тогда подобающий повод – праздновался 150-летний юбилей университета. В 1884 г. никаких знаменательных дат не было.
Ко всему прочему 80-е годы были отмечены студенческими волнениями, усилившимися с принятием нового устава. Менделеев, как и многие профессора, запечатленные на снимке, относился к этому документу отрицательно. Но, может быть, основанием для появления фотографии послужили какие-либо личные мотивы?
1884 год – время очередного взлета научного гения Менделеева. Он известнейший ученый в России, к его деятельности приковано внимание мировой научной общественности. Это период, когда он приходит к переосмыслению роли науки в жизни общества. В его деятельности все активнее звучит тема гражданственности.
В этот период у Менделеева обострились отношения с властями из-за постоянного их вмешательства в жизнь университета. Дело дошло до прошения об отставке. И неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не умнейший и добрейший ректор Андрей Николаевич Бекетов, с которым Дмитрий Иванович был очень дружен. Бекетов уговаривает его забрать прошение и предоставляет длительный отпуск. После поездки в Европу тучи постепенно расходятся, и все встает на свои места.
В 1884 г. истекает срок пребывания Бекетова на посту ректора университета. Может быть, именно это событие и побудило Менделеева инициировать всю историю с фотографированием? Оставить память у коллег о ректоре, замечательном человеке, с которым впоследствии Дмитрий Иванович породнится (внук Бекетова Александр Блок станет мужем его дочери). Недаром на снимке они рядом – сидящий в центре композиции ректор и стоящий за его креслом Менделеев.
Есть и еще один момент, который говорит о том, что именно Дмитрий Иванович предложил сделать такой снимок. В его кабинете висит редкая гравюра, которая очень ему нравилась, – коллективный портрет ученых мужей Англии. Даже беглый взгляд на нее говорит о том, что фотография, о которой мы рассказываем, очень напоминает эту гравюру!
Д. И. Менделеев с земляками в Сибири |
Можно предположить, что Менделеев показал ее Левицкому, и у фотографа созрел замысел, как повторить такую композицию. Дело в том, что запечатлеть почти 50 человек так, как это было сделано на гравюре, в ту пору на одном кадре было невозможно. И фотограф решается на фотомонтаж. В одной из записок Левицкий оговаривает финансовую сторону. Он пишет: «Группа профессоров Университета из 45 человек, составленная из трех негативов по 15-ти или около лиц в одну группу 18-ти вершков длины и 91 с половиной вершка ширины при заказе экземпляров не менее числа снимавшихся лиц, будет стоить… (далее идет подсчет. – В. Н.)». «В эту сумму, – продолжает фотограф, – считается и снимок зала, который будет служить фоном».
Особая страница в отношении Менделеева к фотографии раскрывается в его переписке со старшим сыном Владимиром (1865-1898). Сын избрал флотскую карьеру. С отличием окончил Морской кадетский корпус, совершил плавание на фрегате «Память Азова» вокруг Азии и вдоль дальневосточных берегов Тихого океана. Принял участие в визите русской эскадры во Францию. В 1898 г. Владимир Дмитриевич вышел в отставку, чтобы разработать «Проект поднятия уровня Азовского моря запрудою Керченского пролива». В нем проявился талант инженера-гидролога. Но реализовать его не удалось – Владимир скоропостижно скончался 19 декабря 1898 г. В следующем году отец опубликовал «Проект…». С горечью писал Дмитрий Иванович в предисловии: «Погиб мой умница, любящий, мягкий добродушнейший сын-первенец, на которого я рассчитывал часть своих заветов, так как знал неизвестные окружающим высокие и правдивые, скромные и в то же время глубокие мысли на пользу родины, которыми он был проникнут».
Но все это будет позже, а пока что не без помощи Дмитрия Ивановича мичман Владимир Менделеев оказывается включенным в экипаж фрегата «Память Азова», на котором будущий император Николай II, а в ту пору наследник престола, вместе с большой свитой совершает длительное морское путешествие из Петербурга во Владивосток. Естественно, Владимир пишет письма отцу, который всю полученную корреспонденцию, среди которой не только письма и телеграммы сына, но и вырезки из газет и журналов, бережно сохраняет и составляет из них целый альбом. В этих письмах, а их несколько десятков, Владимир подробно описывает путешествие.
Группа профессоров |
Среди его заметок постоянно присутствует тема фотографии – он рассказывает отцу о своих удачах и трудностях – шлет ему фотографии, конечно же, просит денег, так как расходы были немалые. Отец охотно откликался на эти просьбы, и сам всячески старался улучшить фотографическую экипировку сына. Владимир пишет отцу с Мальты, из Суэца и других пунктов.
25 декабря 1890 г.: «…Мы стоим в Триесте… Адмирал очень хвалил мои снимки. С фотографией почти устроился – дали место и матросов в помощь. На днях получили лед в машинах…» Высокая температура воздуха практически на протяжении всего плавания сильно затрудняла процесс обработки негативного материала – часто эмульсия не выдерживала температуры и начинала плавиться, поэтому приходилось охлаждать и растворы для обработки пластинок, и промывочную воду, для чего и нужен был лед.
22 января 1891 г., Бомбей: «Посылаю несколько фотографий <… > большинство приходится отдавать начальству – храню только негативы».
29 марта 1891 г., Гонконг: «Фотография моя идет, хотя на берегу с наследником бывать не приходится, да и англичане вообще запрещают работать на берегу <…> Несколько раз все же можно было свезти и большой фотоаппарат, но больше вожу маленький, его иногда не замечают…»
7 апреля 1891 г., Япония, Нагасаки: «…Печатаю здесь свои негативы; нужно готовить альбомы для наследника и Государыни, которые выражают желание иметь их. Боюсь, что придется много на них израсходываться. Если можно, вышли подкрепление во Владивосток…»
11 мая 1891 г. во время визита в Японию в городе Оцу, неподалеку от Киото, на цесаревича было совершено покушение. Полицейский, стоявший в уличном оцеплении, ударил саблей Николая Александровича. Инцидент вызвал панику в правительственных кругах, однако кризис был преодолен путем переговоров.
Согласно японским архивным материалам, 14 мая русская сторона подала заявку на фотографирование места происшествия, и на следующий день после полудня два русских офицера и два матроса в сопровождении японского переводчика прибыли в Оцу. Легко предположить, что одним из офицеров был лейтенант Менделеев.
30 мая 1891 г. Владивосток: «Милый папа! Вот наши торжества и кончились. Трудно описать ту грусть, с которой все расставались с цесаревичем: за 7 месяцев все так привыкли к нему как к человеку, как к простому и ласковому юноше… Все офицеры получили подарки, осыпанные драгоценными камнями и украшениями…
Наследник очень интересуется фотографиями. До сих пор все снимки были поднесены мною Его Высочеству в альбом, за который он меня очень благодарил и просил выслать все последние работы прямо ему в Аничков дворец. Фотографический аппарат переведен на личный счет наследника и оставлен в моем распоряжении…»
В энциклопедии Брокгауза и Ефрона опубликована довольно подробная статья про фотографию, написанная Владимиром Дмитриевичем. Идея исходила, конечно же, от Дмитрия Ивановича. В одном из писем Владимира Дмитриевича, который в это время продолжал служить на Дальнем Востоке, есть такие строки: «Для словаря непременно примусь писать, как только устроюсь с ротой, которой теперь командую и с которой на первое время порядочно хлопот».
Как уже говорилось, в архиве Дмитрия Ивановича фотографий хранится великое множество. Немало и фотоизображений самого ученого – начиная от той фотографии 1861 г., с которой мы начали рассказ, и кончая очень удачной серией портретов, сделанных его коллегой и сотрудником Ф. И. Блюмбахом в 1904 г.
Итак, можно утверждать, что проблемы, связанные с фотографией, всегда были в поле зрения великого ученого…