Результатами становятся многочисленные проекты изучения различных узких вопросов эстетики фотографии, изменения критериев оценки фотодокумента, законов «семейного фотоальбома» и так далее – вплоть до попыток составления – по аналогии со штайхеновской «Семьей человеческой»– общего семейного фотоальбома всех французов.
Судьбы «старых» французских фотографий, их авторов и моделей
«Старинные снимки» – как правило, фотографии из семейных альбомов прошлого века – давно уже стали во Франции раритетами, предметами составления коллекций и даже сувенирной продукцией. В зависимости от многих условий цена колеблется. Самые дешевые – в традиционных букинистических лавках вдоль Сены. Там пожелтевший снимок, сделанный в свое время в ателье еще камерой обскура, – почти всегда анонимный (что касается фотографа – то иногда единственной зацепкой может служить только указание названия ателье, а что до изображенного, если это портрет, то исключением являются только случаи, когда фотокарточка «на долгую и добрую память» была подписана дарителем или отослана в свое время как почтовая открытка) – можно приобрести за евро или два. Притом что продукция пользуется спросом у многочисленных туристов, эти случайные архивы не оскудевают. В любой местной газете из номера в номер печатаются объявления о покупке старинных снимков у населения.
Менее случайные снимки составляют более цельные и отобранные коллекции и имеют более высокую цену, а иногда и вовсе не продаются, являясь либо частной собственностью, либо собственностью фондов того или иного музея. Их уникальность и, соответственно, ценность связаны с очень многими факторами: годом отпечатка и степенью его сохранности, авторством и исторической или культурной ценностью самого снимка или же сюжета и т.д. Понятно, что фотопортрет известного художника или писателя котируется выше, чем сделанный в этом же ателье фотопортрет анонима, а парижская улица Атже – ценнее фотоизображения, хотя бы и той же улицы, неизвестного фотографа.
В этой ситуации современные искусствоведы и энтузиасты пытаются тоже зачерпнуть из этого бумажного моря, пока это еще возможно, и создать, обобщив и осмыслив, из попавших в их руки фотоснимков нечто цельное.
Появляющиеся альбомы о том, как снимали французов в то или иное время, или выставки, посвященные этим темам, ссылаются на различный, по-разному собранный и систематизированный материал. Притом что формально практически все они черпают из одного источника – фотоархивов любителей или неизвестных профессиональных фотографов (анонимность большинства старых снимков в значительной мере уравняла их в безвестности), каждая выборка – более чем случайна.
Дешевле, проще, но и интереснее, безусловно, сейчас работать именно с этими снимками – как в силу того, что заполучить их легче, так как собственники (лично фотографы или их потомки, владельцы семейного фотоархива), как правило, в должной мере не осознают коллекционной ценности своего наследия, и, по большей части, готовы принимать участие в любого рода экспериментаторских проектах, так и в силу того, что благодарный исследователь получает при этом в свое распоряжение хотя и несколько фрагментарный, но уникальный архив фотографий, остававшийся до сих пор практически неизученным.
Альбом всех французов. Хроника воюющей Франции
«Альбом фотографий французов с 1914-го года до наших дней («L’album photo des Français 1914 à nos jours») – один из характерных сборников, претендующих представить коллективный портрет французов 20-го и начала 21-го веков.
Май 1944 г. Воспоминания о моем первом причастии |
Для создания этой объемной иллюстрации составители решили собрать фотографии исключительно «любителей», относя при этом к любителям тех фотографов, имена которых были до этого никому не известны. Одним из объяснений резона такого выбора было то, что, по мнению составителей, профессиональные фонды сейчас постоянно публикуют одни и те же снимки, создавая этим у зрителей впечатление «дежа-вю»: многие авторские коллекционные фотоотпечатки кочуют с одной выставки на другую и становятся узнаваемыми, таким образом узурпируя право на представление эпохи, а неизданные любительские фонды, напротив, обещают зрителю что-то новое. И этот взгляд, основанный часто на уникальном личном опыте, в глазах публики должен будет стать более «правдивой» исторической точкой зрения, чем уже покрытые академическим лоском изображения, иллюстрирующие официальные версии событий. |
Таким образом, главная цель альбома была сформулирована от противного существующей традиции представления старых фотографий: «Запечатлеть исторически важный момент недостаточно: за ним должна стоять живая, личная история – что необходимо, чтобы создать настоящий сборник свидетельств».
Кстати, французами в альбоме должны были быть признаны все те, кто является ими в соответствии с французским законодательством. То есть, и droit de sol (по праву «почвы»), и droit de sang (по праву «крови»). Таким образом, впоследствии в подборку были включены также фотографии и истории семей иммигрантов, в том числе и из бывшего СССР, а также фотографии и истории французов, которые родились и жили за пределами Франции: например, в Алжире.
В 1939 г. Солдаты выглядели очень гордо |
Составители создавали свой альбом по принципу случайности предоставления материала, размещая объявления о готовящемся проекте сначала в местной, а потом в центральной прессе, а потом отбирая и сортируя полученный материал. Поскольку окончательный вариант должен был представлять что-то вроде большого семейного альбома всех французов, то были отобраны только те снимки, которые так или иначе были связаны с историей всех французов, а именно – в связи с социальными, этнологическими и политическими аспектами. В результате были определены «фоновые события», которые были возведены в ранг определяющих хронологию: ими оказались войны, катаклизмы, забастовки, митинги и т.д. |
Легенды-комментарии, которыми снабдили снимки сами фотографы или владельцы их архивов, бесспорно, имели, в первую очередь, семейное значение, но в данном случае использовались еще и для того, чтобы выстроить общую Историю.
Таким образом, результатом должен был стать своеобразный фотоальбом всех французов в ключевые для страны моменты, но своеобразный подход получения и выбора отпечатков позволил охарактеризовать и многое другое. Как отметили сами составители, рассуждая об уже готовом альбоме, «сюжеты, выбранные любителями, редко совпадают с актуальностью – основной темой репортеров… Недостаточно, чтобы событие было важным, нужно еще захотеть сохранить о нем воспоминание… Чтобы фотография состоялась, видимо, нужно, чтобы осознание исторической значимости предшествовало событию. Спонтанные события снимают редко».
С учетом всего уже перечисленного, разумеется, что плавная хронологическая последовательность снимков оказалась невозможной: некоторые годы выпали вовсе, а некоторые, напротив, оказались чересчур задокументированными. Как выяснилось, например, сохранилось огромное количество снимков войны 1914-1918-х годов (так называемые «траншейные воспоминания»), но практически не осталось снимков времен Второй мировой войны (хотя есть огромное количество снимков Освобождения).
Война в Алжире, названная в свое время «войной без снимков» (нет практически ни одного документа вне военных архивов, которые не публикуются и не показываются), представлена лишь редкими фотоотпечатками, неизменно отмеченными требовавшейся тогда нейтральностью взгляда. События мая 68-го года фотографировали очень немногие фотографы. При этом существует огромное количество снимков сноса рынка Les Halles в Париже и с митингов против Ле Пена, сделанных после президентских выборов 2002-го года.
В конечном счете, «фотоальбом всех французов», задуманный как «семейная хроника», представил не только и не столько эволюцию того, как снимали французов больше века, а и еще одну хронику – хронику воюющей Франции.
«Неудачные» произведения искусства, имеющие другое значение и другую ценность
Именно так охарактеризовали снимки, представленные на выставке своего «воображаемого альбома», «мифической картины семьи», сотрудники музея города Сен-Кантен-ан-Эвелин (Saint-Quentin-en-Yvelines, пригород Парижа). В целом идея такого рода выставки не была новаторской. Примером для нее послужила экспозиция этнологической направленности «Роман жителей Гренобля» – попытка исследовать коллективную память города через волны миграции.
Новым было то, что устроители выставки организовали весь фотоматериал в соответствии с историей съемки сюжетов, традиционных для семейного фотоальбома, а главной целью стал показ разницы в изображении людей во французском семейном фотоальбоме ранее и сейчас.
Материалом для выставки послужили любительские и профессиональные снимки из альбомов жителей города (около 20 семей предоставили свои семейные фотоархивы для реализации этого проекта). Все они были классифицированы по сюжетам и заново собраны таким образом, чтобы получился один общий фотоальбом, представляющий различные блоки семейного фотоповествования.
1975. В 70-е годы рост населения в Иль-де-Франс, в пригороде Парижа |
В конце концов, выставка была организована таким образом, чтобы каждый посетитель смог, образно говоря, пролистать этот условный фотоальбом жителей города – как интимные, так и официальные изображения, сделанные в ключевые моменты жизни семьи, без каких бы то ни было объяснений посредством точных подписей и приведения семейных историй. |
Зрителям было предложено сравнить фотосъемку ритуалов, событий, любительских картин, групповые организованные снимки, еще не предполагающие съемку «врасплох», и современные, уже в какой-то мере репортажные, использующие технику коллажа и компьютерной доработки.
Например, традиция официального парадного фотопортрета для семейного фотоальбома в настоящее время практически прекратила свое существование. А в конце 19-го века – время распространения фотографии – именно с нее все и начиналось. Тогда новое изобретение дало всем без исключения французам (в пику аристократам, заказывавшим парадные портреты художникам) оставлять свои изображения потомкам. При этом использование молодой фотографией традиционных поз и ракурсов, свойственных живописи, стирало между этими снимками различия. Сейчас они кажутся, в известной мере, однотипными и напряженными.
1953. Мой отец только что купил новую машину |
Следующий этап развития этого же сюжета – это уже фото времен повсеместного распространения ателье, когда хорошим тоном было предложить приехавшему в гости другу или родственнику «сходить в студию – сделать снимок на память». Здесь уже появляется некоторая свобода в подаче образа, но по-прежнему еще важно «правильно выглядеть для фото». Отправляясь делать снимок вместе с близкими, необходимо было помнить о том, что изображение должно быть представлено только в позитивном плане: нужно поправить прическу, одежду, в нужный момент и правильно улыбнуться. |
Что же касается съемки событий, то тут важно понять, что ранее имела место быть не съемка события как такового, а съемка постановки этого события. При этом повседневная жизнь была неинтересна фотографии того времени, паразитирующей на мифе. Потому у современного зрителя зачастую создается ощущение обыденности бесконечно повторяющихся праздничных моментов, изображенных на старых фото.
1942. Невеста Даша носит Желтую звезду |
Впоследствии академические модели и каноны становятся неважны, постановка отходит на второй план, а главным становится желание запечатлеть «сильные моменты». Появляется новое в фотографии семьи: съемка спонтанности, выражений любви, искренности. Это время, когда появляется просьба фотографа «не смотреть в объектив». Кроме того, впоследствии наметившиеся тенденции еще более укрепляются с массовостью цифровой фотографии, которая позволяет контролировать результат и дает возможность пробовать сделать нужный снимок бесчисленное количество раз. |
В сюжетах французского фотоальбома со временем происходит своеобразная революция. Кроме того, что меняется характер съемки (постановка сменяется репортажем), меняется и сам предмет: например, съемка новоселья в некоторых случаях заменяет съемку свадьбы, а выход из родильного дома вытесняет крещение. Единственное, что остается неизменным и по сей день – это съемка групповых шеренг гостей или родственников на фоне памятных мест или при отмечании общих праздников.
Наибольшее изменение претерпевает съемка свадеб. Теперь зачастую профессиональный фотограф приглашается на свадьбу только для нескольких важных снимков, чаще всего – подписи бумаг, съемки всех цветов, подаренных за день, постановочных фото. Остальное же празднество гости и родственники снимают своими силами. Из-за количества отснятого, свадебный альбом впоследствии получает особый автономный статус.
Значительные метаморфозы претерпевают снимки детей. Ранее французского ребенка за все время детства снимал профессиональный фотограф всего два раза – новорожденного и в день первого причастия. Теперь родители сами фотографируют, особенно своего первенца, без конца – каждый момент. А первым изображением альбома иногда становится снимок УЗИ ребенка, еще находящегося в материнской утробе.
Это моя старшая сестра, которой было 5 лет во время освобождения Парижа в августе |
Понятие того, как нужно снимать, меняется, равно как и критерии формального качества снимков. Теперь фотограф (и профессионал, и любитель) пытается запечатлеть то, что он чувствует, и главный критерий успеха для него – правдивость выражения. В связи с этим достаточно интересным является отдельный блок снимков, представленных на этой выставке, – фотографии, которые, по мнению снимавшего или снимаемого, «не получились». Раньше в эту категорию попадало куда больше отпечатков. Теперь – разве что фотографии человека, который в момент спуска затвора закрыл глаза. |
Еще одной важной приметой изменений является современное расширение границ семейного альбома, его представления и хранения.
Старые французские семейные альбомы – это «роман-река», дневник, верные отпечатки того, что было прожито. Это своеобразная машина фантазмов, позволяющая представить себе предков, а детям – представить историю клана, для которого эти альбомы определяют границы семьи и нить общего прошлого.
С течением времени практика прошлых поколений меняется. Молодые привилегируют сердечные отношения, помещают в семейный альбом фотографии друзей-неродственников. Теперь альбомы все время оспаривают личное и общее, осуществляется переход границ кровного родства, а также меняются регистры: есть такие, которые можно показывать всем, а есть те, которые предназначены только для показа самым близким.
Более того, практика альбомов зачастую выходит из употребления вовсе. Современники все чаще собирают снимки в коробках или на жестких дисках.
Один из ключевых вопросов, который поднимает выставка – это вопрос памяти и сохранения памяти из поколения в поколение.
Если ранее уничтожить фото было равносильно тому, что выбросить воспоминание, с появлением цифровой фотографии материальное выражение этого акта исчезает. Кроме того, цифровое фото стало также и причиной резкого увеличения количества сделанных снимков и поставило фотографа перед постоянным выбором: из десятка похожих надо оставить те несколько, которые стоит сохранить или же потом отдать на печать.
Особо обращают устроители внимание и на тенденцию, которая все укрепляется: французы все реже отдают фотоальбомы своих родителей своим детям. Отток фотографий в семье происходит в обратном направлении: обязательными становятся подарки фотоснимков младших членов семьи – внуков, правнуков – бабушкам и дедушкам, которые зачастую живут отдельно. Таким образом сохраняют эффект присутствия, единения большой семьи. А некоторые французы даже не забирают свои детские снимки из родительского дома.
В тех же семьях, которые хранят старые снимки и семейные истории, далее трех поколений дистанция все равно неминуемо увеличивается. Большинство лиц из сохранившихся альбомов становятся анонимными, исчезают истории снимков: кто и при каких обстоятельствах это снял. А далее эти фотографии становятся историческими документами, и круг их зрителей значительно расширяется за счет того, что они перемещаются в музеи, проекты, сувениры и начинают уже представлять коллективную память, а не историю конкретной семьи.